Чехов - Толстый и тонкий
На вокзале Николаевской железной дороги встретились два приятеля: один толстый, другой тонкий. Толстый только что пообедал на вокзале, и губы его, подернутые маслом, лоснились, как спелые вишни. Пахло от него хересом и флердоранжем. Тонкий же только что вышел из вагона и был навьючен чемоданами, узлами и картонками. Пахло от него ветчиной и кофейной гущей. Из-за его спины выглядывала худенькая женщина с длинным подбородком - его жена, и высокий гимназист с прищуренным глазом - его сын.
- Порфирий! - воскликнул толстый, увидев тонкого. - Ты ли это? Голубчик мой! Сколько зим, сколько лет!
- Батюшки! - изумился тонкий. - Миша! Друг детства! Откуда ты взялся?
Приятели троекратно облобызались и устремили друг на друга глаза, полные слез. Оба были приятно ошеломлены.
- Милый мой! - начал тонкий после лобызания. - Вот не ожидал! Вот сюрприз! Ну, да погляди же на меня хорошенько! Такой же красавец, как и был! Такой же душонок и щеголь! Ах ты, господи! Ну, что же ты? Богат? Женат? Я уже женат, как видишь... Это вот моя жена, Луиза, урожденная Ванценбах... лютеранка... А это сын мой, Нафанаил, ученик третьего класса. Это, Нафаня, друг моего детства! В гимназии вместе учились!
Нафанаил немного подумал и снял шапку.
- В гимназии вместе учились! - продолжал тонкий. - Помнишь, как тебя дразнили? Тебя дразнили Геростратом за то, что ты казенную книжку папироской прожег, а меня Эфиальтом за то, что я ябедничать любил. Хо-хо... Детьми были! Не бойся, Нафаня! Подойди к нему поближе... А это моя жена, урожденная Ванценбах... лютеранка.
Нафанаил немного подумал и спрятался за спину отца.
- Ну, как живешь, друг? - спросил толстый, восторженно глядя на друга. - Служишь где? Дослужился?
- Служу, милый мой! Коллежским асессором уже второй год и Станислава имею. Жалованье плохое... ну, да бог с ним! Жена уроки музыки дает, я портсигары приватно из дерева делаю. Отличные портсигары! По рублю за штуку продаю. Если кто берет десять штук и более, тому, понимаешь, уступка. Пробавляемся кое-как. Служил, знаешь, в департаменте, а теперь сюда переведен столоначальником по тому же ведомству... Здесь буду служить. Ну, а ты как? Небось уже статский? А?
- Нет, милый мой, поднимай повыше, - сказал толстый. - Я уже до тайного дослужился... Две звезды имею.
Тонкий вдруг побледнел, окаменел, по скоро лицо его искривилось во все стороны широчайшей улыбкой; казалось, что от лица и глаз его посыпались искры. Сам он съежился, сгорбился, сузился... Его чемоданы, узлы и картонки съежились, поморщились... Длинный подбородок жены стал еще длиннее; Нафанаил вытянулся во фрунт и застегнул все пуговки своего мундира...
- Я, ваше превосходительство... Очень приятно-с! Друг, можно сказать, детства и вдруг вышли в такие, вельможи-с! Хи-хи-с.
- Ну, полно! - поморщился толстый. - Для чего этот тон? Мы с тобой друзья детства - и к чему тут это чинопочитание!
- Помилуйте... Что вы-с... - захихикал тонкий, еще более съеживаясь. - Милостивое внимание вашего превосходительства... вроде как бы живительной влаги... Это вот, ваше превосходительство, сын мой Нафанаил... жена Луиза, лютеранка, некоторым образом...
Толстый хотел было возразить что-то, но на лице у тонкого было написано столько благоговения, сладости и почтительной кислоты, что тайного советника стошнило. Он отвернулся от тонкого и подал ему на прощанье руку.
Тонкий пожал три пальца, поклонился всем туловищем и захихикал, как китаец: "Хи-хи-хи". Жена улыбнулась. Нафанаил шаркнул ногой и уронил фуражку. Все трое были приятно ошеломлены.
Толстый и тонкий Чехова читать сюжет рассказа
Однажды Николаевский вокзал принял на своем перроне двух школьных друзей, которые много лет не имели возможности увидеться. Оба были искренне рады этой неожиданной для того и другого встрече. Они с удовольствием пожимали друг другу руки, наперебой задавали вопросы.
В отличие от Миши (толстого), Порфирий (тонкий) был не один. Его сопровождали супруга и сын. С самого начала произведения герои противопоставляются друг другу. Прежде всего, это касается портретной характеристики и описания рода занятия. Запах дорогой еды и недешевого парфюма исходил от Миши. Порфирий же был скорее тощим, перегружен большим количеством котомок.
Друзья с необыкновенным азартом принялись вспоминать эпизоды из школьной жизни, смеясь от души над собственными проделками в прошлой жизни. Когда речь зашла о том, чем каждый из бывших гимназистов занимается в своей жизни, о собственных достижениях, должность коллежского асессора, которую занимал Порфирий, была произнесена с особой важностью. Кроме того, этот человек с гордостью рассказал о жене, занимавшейся музыкой, и сыне. «Пробавляемся кое-как…» - такое заключение о себе сделал Порфирий после рассказа об изготовлении и продаже портсигар. Он дал понять, что не собирается жаловаться на судьбу и остается доволен всем.
Настроение Порфирия в следующую минуту заметно меняется, когда он узнает, в каком статусе находится его школьный товарищ. Услышав от него: «я уже до звезды дослужился», Порфирий остолбенел. Его сердце будто сжалось и от неожиданности, и от страха. От довольной улыбки не осталось и следа. Нервозное ощущение сковало его движения и отразилось на мимике. Неподдельное удивление показалось и на лицах других членов семьи. Ему не верилось, что его знакомый оказался так высоко. А он стоит напротив и ведет с ним беседу, не зная этого. С этого момента тон Порфирия изменился до неузнаваемости, речь стала похожа на официальный разговор.
Заметив это, Миша в недоумении отреагировал: «к чему тут это чинопочитание». Догадавшись, почему друг изменился в поведении, ему стало неприятно от этого. Он поспешно подал руку на прощание.
Рассказ А. П. Чехова «Толстый и тонкий» учит оставаться самим собой в любой ситуации, сохранять чувство собственного достоинства, гордости и силу духа. Заискивание и попытка угодить человеку, имеющему более высокий статус, может закончиться плачевно для того, кто сам себя унижает.
Картинка Толстый и тонкий
